Запах становился просто нестерпимым. «Опять? Что за напасть такая?» - Виктор сморщился от нарастающих спазмов в желудке. Казалось, запах подавил все остальные чувства. Свет из окна не только не помогал, но, отражаясь от нагретых вещей, скорее делал все еще более невидимым. Виктор опустил жалюзи, чтобы получше «рассмотреть» комнату и только теперь понял причину столь резкого запаха: цветы завяли. Он наполнил первую попавшуюся емкость водой, и стал поливать росшие на окне фиалки и герань. Цветы жадно пили, и по мере впитывания воды запах исчезал.
Комната под новый «офис» была достаточно небольшой, но уютной. Виктора, правда, удивило соседство письменного стола и сейфа с миниатюрной кухонной раковиной. То ли кто-то страдал манией и постоянно мыл руки, то ли проводил какие-то эксперименты. Впрочем раковину было практически не видно за придвинутым к стене серым металлическим сейфом, на боковой стенке которого маркером была сделана надпись. Это напоминало инвертарный номер НИИ2135ТО809. Виктор точно помнил, что маркеров при советской власти не существовало, а значит и инвентарным номером это быть не может. Немного помедлив, он набрал незатейлевое сочетание букв и цифр на кодовом замке.
Дверь сейфа открылась и Виктор, слегка удивившиь, принялся перебирать содержимое. Ничего интересного он в сейфе не нашел. Несколько старых квитанций, пару шариковых ручек и инструции по применению каких-то научных приборов, выпускавшихся тем самым НИИ, у которого он арендовал теперь эту комнату. Лишь у одной из них было достаточно интересное название: «Корректор жизненного пространства путем сбалансированности потенциала». Внизу стояла приписка карандашом: «Исполнитель желаний, стадия испытаний, некорректные результаты». Чуть ниже тем же подчерком, но уже чернилами было дописано: «В производство не направлять, коррекция не адекватна». Ниже стояли число и подпись.
Основное отделение сейфа была закрыто, но замок был почти точной копией внешнего, с той лишь разницей, что буквы были латинскими. Виктор еще раз набрал код и почти без усилия открыл внутреннюю дверцу. На одной из полок сиротливо лежала школьная тетрадка. Виктор перелистнул несколько страниц с конца. Глупая привычка от чтения рекламных журналов. Написанное напоминало отчет или скорее дневник, но с кучей научных терминов и какими-то вычислениями.
Cветлана с документами должна была появиться только часа через полтора. Виктор, поняв, что нервничает, открыл тетрадку на первой страничке и углубился в чтение.
«Что же мне действительно нужно? Деньги? Власть? Любовь? Смешно, но я никогда не думал, что окажусь в роли такого старика, просящего у золотой рыбки исполнить его желания. Проблема только в том, что они все связаны. Это не сказка, а научный эксперимент. А значит и действуют тут научные законы: если где-то прибавилось, то где-то убавилось, все тот же закон сохранения энергии.
В. Т. попросил долго не думать, дал время только до вторника.
Зачем я вообще все это пишу? Не знаю. Возможно, мне самому будет интересно проследить как будет меняться ход моих рассужений по мере исполнения желаний. Возможно, все это бред воспаленного разума. Я третью ночь не могу нормально заснуть и мне надо хоть с кем-то поделиться своими сомнения и мыслями. Хотя бы на бумаге.
Попробую думать логически. 1) Корректор может исполнить два моих желания, практически любых, но в разумных пределах, то есть согласующихся с наукой. Никаких чудес. 2) Желания взаимодополняемы и при выполнении взаимозависимы. Пожелав много денег, я могу лишиться любви или здоровья. 3) Желаний должно быть всего два. Они не должны противоречить друг другу.»
«Нельзя увидеть больше, чем я могу. Тот переход или скорее проход, о котором говорил Владимир, существует. Вчера «видел» его сам. Подумаю еще пару дней. Понимаю, что терять мне здесь уже нечего, и так все потеряно, но пока не могу решиться.»
Виктор на минуту прервался и мысленно усмехнулся: «Подкачала ваша рыбка с двумя-то желаниями. Вроде как три положено». Он еще раз внимательно осмотрел тетрадку. Ничего особенного: обычная школьная тетрадка. Почерк не похож на детский или подростковый. Хотя, кто его знает. Взбрело же кому-то в голову написать то ли фантастический рассказ, то ли собственные галлюцинации. Его смущало только то, что кроме тетрадки существовала еще и инструкция, которую он нашел чуть раньше. Виктор решил просмотреть еще раз инструкцию. Несколько первых страниц были вырваны. Описание прибора, если таковой существовал, тоже отсутствовало. От инструкции скорее всего осталась только та ее часть, которая содержала информацию о технике безопасности.
«8. При использовании прибора не входить в кантакт с другими личностями. Возможно проецирование ваших желаний на находящегося в контакте с вами человека.
9. При столкновении с более сильным «полем» контактера ваше энергия может увеличиться. Передозировка может привести к непредсказуемым результатам.
10. Не использовать прибор в публичных местах в связи с неустановленным радиусом воздействия. По опытным показателям не больше 2 метров, но были замечены отклонения в большую сторону.
11. Не использовать прибор на животных.»
Виктору стало смешно. Он представил, что прибор помог исполнить два самых больших желания почти любого животного: еда и секс. Бедные, они же умрут либо от обжорства, либо от упадка сил.
Так как инструкция его не впечатлила, то он продолжил чтение тетради, пытаясь понять насколько написавший это человек был в здравом уме и твердой памяти.
«Я не такой как все. Я не такой как все! Я не такой как ВСЕ!!!!» Последние три буквы занимали полстраницы и были подчекнуты жирной чертой.
Виктор перелестнул страницу. Почерк стал ровным, почти калиграфическим. Записей было несколько и возле каждой в левом углу стояли дата и время. Первые несколько записей были сделаны в течение месяца, потом полстраницы было пропущено и уже более корявым и неровным почерком сделана еще одна запись.
«Не всегда правильно то, что кажется правильным. Если решение выглядит идеальным, а делать так не хочется, то лучше не делать. Надо просто довериться внутреннему чувству. Иногда приходится долго ждать результата, а так хочется быстро-быстро что-нибудь провернуть и уже не мучиться. Терпения мне всегда не хватало, но сейчас я сильно обленился и почти ничего не делаю, все как-то само утрясается.»
«Учусь анализировать свои ощущения. Деррида утверждал, что в исскустве существуют разные уровни смыслов, которые не обязательно являются сознательным плодом усилий автора и он не всегда их может осознать. Мне кажется, что все мои ощущения и мысли состоят из нескольких таких уровней, которые я просто не умею пока распознать и понять.»
«Последнее время обостренно чувствую запахи. Иногда мозг просто начинает бунтовать, если запах ему не нравится. Сводит зубы и постепенно нарастает тошнота до головной боли. Очень похоже на интоксикацию. Запах не соответствует ни характеру человека, ни его качествам. Хорошие люди могут плохо пахнуть и наоборот.»
Виктор перечитал эту запись еще раз. Это было точное описание того, что он чувствовал последние две недели, после той странной встречи. «Он что меня особым вирусом заразил?» - мысль была неприятной, но логичной. Человек, которого он встретил возле института явно пытался подойти как можно ближе и все не хотел его отпускать, распрашивая странные подробности о расположении корпусов. Виктору сразу показалось, что этот тип намеренно его там поджидал. Он пропустил человек десять мимо и только к Виктору привязался с глупыми вопросами.
«В моем мире люди не просто пахнут, они еще и разные на ощупь. Люблю мягких, напоминающих плюшевого мишку или одеяло. Им легко все прощаешь. Они не очень умны, но искренне тебя опекают. С шершавыми забавно общаться, есть в них что-то притягательное. Так и хочется прикоснуться еще раз. Массаж напоминает. Очень тяжело с гордыми, почти как с покойниками. Завистливые еще хуже. Такое ощущение, что тебя вот-вот чем-то запачкают. Как не крутись, а чувствуешь себя виноватым.
Я почти не замечаю деталей, часто не могу узнать человека в лицо. Иногда чувствую то, что есть или будет, но только на уровне эмоций.»
«Я не умею пока читать мысли, но с невероятной точностью могу сказать то, что человек чувствует. Самое неприятное ощущение, когда человек к тебе равнодушен, но пытается сделать заинтересованный вид. В таких случаях у меня начинает сводить скулы, как будто мне положили в рот кусочек лимона. Нет, лимон, пожалуй, лучше.»
«Люди все-таки невероятные создания. Им никогда не понять что же они на самом деле хотят или что им нужно. Вижу, почти физически, как слоями протекая один в другой меняются приливы и отливы чувств и человек не в состоянии понять где его истинное желание.
Вчера наблюдал забавную сценку: ссорилась какая-то молодая парочка. От неё исходила ненависть и страсть отдновремено, а от него равнодушие и желание подчинить. Никогда бы не подумал, что такие чувства так легко совместимы. Жаль, что так и не могу научиться читать мысли более четко. Хотя может оно и к лучшему. Мало что ли мне проблем и с тем, что есть.»
«Видел Аннушку. НИЧЕГО!! Даже к ней я ничего не чувствую. Секс тут не при чем, с этим все нормально, а вот в душе ничего. Я – просто урод! Я никого не могу любить – ни женщину, ни родных, ни животных. Помню как меня раньше умилял вид щенков или котят, или фотографии Геддес.... Теперь ничего.»
На этом заканчивались аккуратные записи, в конце следующей страницы стояло жирное пятно и клякса. Чуть ниже печатными буквами, похожими на почерк первокласника была дописано: «Наркотики тоже не действуют. Никаких тебе окон никуда не открылось.»
После этото в тетради шло несколько страниц каких-то вычислений и формул, параллельно снабженных комментария с совершенно невообразимыми научными терминами. Поверх всей этой научной галиматьи надпись красным карандашом «ТРАНСФОРМАЦИЯ». В конце этого текста тем же карандашом добавлено: «Наконец-то становлюсь человеком, не пожелаю такого начала никому». Дальше записи были довольно ровными и без пропусков. Последняя была сделана три года назад.
«Западный путь развития человека, культуры, и человечества не только не единственно правильный, но и совершенно порочный. Технология увела человека от правильно пути и вместо телепатии появились мобильные телефоны, вместо простого потребления легко доступной так называемой «духовной» энергии человек вынужден «пахать и сеять», потом все это перерабатывать, да еще тратить время, чтобы потреблять...»
«Кажется древние иудеи, а позже и христиане во времена гонений знали в этом толк. Только иудеи пытались достичь Трансформации через закон, а христиане, уже веря воскресшему Христу, больше доверяли Духу и гласу совести.»
«Наконец-то понял причину странных запахов. Просто я теперь таким образом воспринимаю сигналы боли и тревоги, посылаемые любыми живыми существами. Самое интересно, что и растения в этом случае не исключения. Никак не могу объяснить Аннушке почему я не перенашу срезанных цветов. Единственно исключение – это ромашки. То ли они не испытывают боли, то ли я ее не чувстсвую.»
Виктор перевернул еще пару страниц. Написанное все больше напоминало дневник человека, который решил поделиться своей историей болезни или выздоровления. В последних предложения было слишком много восклицательных знаков и это слегка смущало. Показалось странным, что взрослый мужчина, да еще научный работник мог писать столь восторженную чепуху.
«Насколько глупо было все мерить по своим старым меркам и думать о самоубийстве именно в тот момент, когда мне наконец-то был дан шанс жить по настоящему! Учусь любить и видеть заново, оказывается, что это совсем не так, как я это себе представлял. Здорово!!!»
«Вчера весь вечер собирал улиток с каменной дорожки в парке. Знаю, что глупо, но видеть как прохожие незадумываясь на них наступают было невыносимо.»
«Какое чудо эти восходы!! Блаженство!! Люблю все!!»
«Если бы еще и не требовался хотя бы короткий сон. Ну почему я не согласился на это чуть раньше.»
«Аннушка проходит только первую стадию и ей еще тяжело. У нее адаптация идет быстрее и совешенно другим путем, но вырабатываются теже способности. Возможно влияние женских гормонов или просто индивидуальные особенности. Как хорошо, что я не один в этой вселенной.»
«Понимаю, что это только начало. Не знаю, что меня ждет впереди, но мне чуть легче от того, что Владимир оставил мне свой дневник. Пообещал познакомить меня с другими «подопытными», как только я дорасту до «мысленного» уровня.»
Последняя запись была непонятной, но довольно оптимистичной.
«Слышу!! Наконец-то я их слышу! Нас оказывается больше, чем я думал.»
К внутренней стороне обложки был приклеен конверт. Виктор осторожно надорвал его с нижнего края и оттуда выпала небольшая открытка с одной из замечательных фотографий Анны Геддес: крошечный младенец, спящий на ладони врослого мужчины. Виктор развернул открытку и внимательно прочитал дарственную надпись.
«Добрый день, Виктор! Если ты это читаешь, то твоя трансформация уже началась. Тебе не надо проходить через все сомнения и мучения, которые прошел я. Оставляю тебе на память свой дневник. Надеюсь, это даст тебе надежду. Помни, что ты не первый и не последний. Мы рядом. Мы тебе поможем, те, кто уже прошел часть пути. Ты будешь догадываться кто есть кто, твои новые способности тебе подскажут.
Теперь ты уже знаешь о существовании корректора. Прости, что мы без твоего согласия решили изменить твою жизнь. У тебя почти нет шанса остаться прежним, вернее есть, но очень маленький.
Ты поймешь, когда мы встретимся. Сильно не сопротивляйся и сможешь легко перейти в наш мир.
Не застрянь между двумя мирами!»
Категории